Что общего между sars-cov-2 и вирусом Эбола?

Кириченко Елена Николаевна – научный сотрудник МГУ, эксперт «Генократа», химик-генетик, участник Независимой Ассоциации врачей, изложила своё мнение относительно «модного» вируса sars-cov-2 и его сравнение с Эболой. Наша редакция с удовольствием это мнение публикует.

На первый взгляд можно подумать, что этот вопрос звучит примерно также, как и «Что общего между смартфоном и холодильником»? Хотя, безусловно, их можно объединить под общее понятие «техника». Но это не единственная их общая особенность, общим у них может быть производитель. Например, Samsung или LG.

Так что же общего между SARS-CoV-2 и вирусом Эбола, помимо того, что они вызывают инфекционные заболевания?
Пройдемся по фактам.

Происхождение: «во всем виновата летучая мышь»

Прежде всего, отметим, что SARS-CoV-2 представитель целого семейства коронавирусов, а Эболавирусы — род вирусов из семейства филовирусов.

Итак, согласно данным, опубликованным в научных статьях, потенциальными носителями серотипа SARS-CoV-2 могли стать летучие мыши, змеи и панголины. Это предположение было сделано на основании высокой гомологичности последовательности коронавирусов, выделенных от этих животных, с предполагаемой последовательностью SARS-CoV-2.

Функциональным рецептором шиповидного глюкопротеина (S-белки) коронавирусов выступает белок ACE2 (ангиотензин-превращающий фермент 2), кодируемый одноименным геном.

После связывания с рецептором трансмембранная протеаза серин 2 (кодируемая TMPRSS2) инициализирует белок S, чтобы обеспечить его захват клетками. Следовательно, индивидуальная экспрессия TMPRSS2 может быть решающим фактором восприимчивости к инфекции SARS-CoV-2.

Известно, что гомологи этих белков у различных видов летучих мышей придают переменную восприимчивость к проникновению SARS-CoV в клетки хозяина.

Генетическое разнообразие ACE2 среди летучих мышей больше, чем наблюдаемое среди известных восприимчивых к SARS-CoV млекопитающих, это подчеркивает возможность того, что существует большое количество различных видов летучих мышей, которые могут выступать в качестве резервуара SARS-CoV или его прародительских вирусов.

В результате проведенной работы группа китайских ученых предположила, что 2019-nCoV может оказаться рекомбинантным вирусом между коронавирусом летучих мышей и коронавирусом неизвестного происхождения.

Рекомбинация может происходить внутри гликопротеина вирусного шипа, который распознает рецептор клеточной поверхности. Штамм 2019-nCoV имеет наиболее похожую генетическую последовательность с короновирусом летучих мышей и некоторых кодонов коронавируса змей.

Было высказано предположение, что летучие мыши заразили коронавирусом китайских змей (южнокитайского многополосного крайта или китайскую кобру), которых в Ухане употребляют в пищу.

Вирусы Эбола и Марбург, представители семейства Filoviridae, могут вызывать тяжелую геморрагическую лихорадку у людей. Летучие мыши представляют собой важный естественный резервуар филовирусов, включая вирусы недавно идентифицированного рода Cuevavirus в семействе Filoviridae.

Филовирусы используют одни и те же факторы клеток-хозяев для проникновения в клеточные линии человека, нечеловеческих приматов и плодовых летучих мышей, включая цистеиновые протеазы, два поровых канала и NPC1 (молекула Niemann-Pick C1).

Исторические периоды

• Испанский грипп – 1918 г.
• Птичий грипп – 2003 – 2008 гг.
• Свиной грипп – 2009 – 2010 гг.

Новые вспышки вируса Эбола были зафиксированы в 2018 г, а в 2019 г. ВОЗ классифицировала происходящее, как чрезвычайную ситуацию международного масштаба.
О коронавирусе в Ухане заговорили в 2019 г, а в марте 2020 г. ВОЗ объявила о пандемии.

Скорость мутации и проникновение в клетку

В 2004 г. получена 61 геномная последовательность коронавируса SARS.
В 2014 г. было секвенировано 99 геномов вируса Эбола.
Оба вируса очень быстро мутируют, а повышенную патогенность обеспечивают генетические изменения, приводящие к синтезу мутантных гликопротеинов вирусов, которые и отвечают за проникновение в клетку хозяина.

Требование надеть маски и перчатки

Меры, направленные на предотвращение распространения опасной инфекции, включали в себя необходимость носить медицинские маски и перчатки. Необоснованность этих требований неоднократно описана.

Беспомощность тестов

О сложностях диагностики коронавируса, о ложноположительных и ложноотрицательных ПЦР тестах не знает сейчас только ленивый. При этом никаких иных способов доказать, что тяжелая патология или летальный исход вызваны именно вирусом, просто нет.

Как же диагностируют вирус Эбола?

Для лабораторной диагностики филовирусов было разработано множество методов, включая анализы для обнаружения вирусного генома, вирусного антигена и иммунных ответов хозяина.

Наиболее широко используемым методом диагностики острых инфекций является количественный анализ полимеразной цепной реакции в реальном времени (ПЦР), предпочтительно нацеленный на два различных участка генома, чтобы минимизировать ложноотрицательные результаты, поскольку вирус быстро мутирует.

Несмотря на улучшенную лабораторную диагностику, отдельные случаи по-прежнему трудно диагностировать, так как решающее значение имеет все же клиническая оценка.

Что же мы получаем на деле?

Как говорил один из моих преподавателей, читая курс лекций по термодинамике: «Чтобы достать кролика из шляпы, его надо сначала туда посадить».

Примерно тоже самое получается и с этими тестами.
Никто не ищет полный геном вируса, во-первых, потому что это сложно, легче обнаружить фрагменты, а во-вторых, потому что никто до конца не знает, что надо искать.

Напомню, что и SARS-CoV-2 и вирус Эбола не единственные в своем роде. Каждый из них вызывает стандартное сезонное заболевание на своей географической территории.

Вирус Эбола приводит к геморрагическуой лихорадке. Это заболевание относится к группе острых инфекционных заболеваний, для которых наблюдается поражение сосудов, приводящее к развитию тромбогеморрагического синдрома.

Распространен вирус Эбола на территории Африка, Азии, Южной Америки.
Оба этих заболевания в большинстве случаев переносятся легко и только в последние года стали появляться случаи так называемых тяжелых или атипичных форм этих недугов.

Поиск этих вирусов с помощью тестов ПЦР, которые содержат информацию лишь о некоторых фрагментах генома, можно смело приравнять к поиску «черной кошки в темной комнате».

Методы лечения

Для лечения тяжелых пациентов, как страдающих от COVID-19, так и зараженных вирусом Эбола, было предложено использовать монокланальную терапию, а также плазму крови переболевших пациентов.

Кроме того, многих из них подключали к аппарату искусственной вентиляции легких (ИВЛ), что само по себе являлось губительным для таких пациентов.

ИВЛ

Легкие при остром респираторном дистресс-синдроме характеризуются высокой степенью неоднородности. Эта неоднородность обычно вызвана наличием отека легких и / или анатомическими изменениями.

Давление, создаваемое вентилятором для любого заданного давления в дыхательных путях, действующее непосредственно на легкое, определяется двумя основными факторами: соотношением между эластичностью легких и общей эластичностью дыхательной системы и размером легких.

При тяжелом остром респираторном дистресс-синдроме вентилируемая паренхима сильно уменьшается в размерах («детское легкое»); объем покоя может составлять всего 300 мл, а общая инспираторная способность может быть достигнута при дыхательном объеме 750–900 мл, что вызывает смертельный стресс и напряжение в легких.

«Цитокиновый шторм» или «снова, здравствуйте!»

Такое явление как цитокиновый шторм привлекло к себе достаточно широкое внимание как общественности, так и научного сообщества. И хотя общее понятие чрезмерного или неконтролируемого высвобождения провоспалительных цитокинов хорошо известно, концепция цитокинового шторма и биологические последствия перепроизводства цитокинов до конца неясны.

Этот процесс связан с широким спектром инфекционных и неинфекционных заболеваний. Сам термин был популяризирован преимущественно в контексте заражения вирусом птичьего гриппа H5N1!

Иммунопатологии легких, наблюдаемые у тяжело больных COVID-19, вызваны воспалительной инфильтрацией и повышенными провоспалительными цитокиновыми / хемокиновыми реакциями, приводящими к респираторному дистресс-синдрому.

Тяжелые случаи заболевания, вызванного вирусом Эбола, характеризуются массовым высвобождением медиаторов воспаления, которое в настоящее время известно, как цитокиновый шторм.

Тяжесть цитокинового шторма неизменно связана с летальным исходом таких пациентов. Определенные подмножества Т-клеток являются ключевыми факторами начала цитокинового шторма в этих случаях [11, 12].
Кстати, «испанка» 1918 г. также ассоциирована с цитокиновым штормом [9].

Вакцинация и антителозависимое усиление

Вакцины против вирусов Эбола и коронавирусов разрабатывались и тестировались, в том числе на людях, за несколько лет до возникновения соответствующих вспышек.

Оба вируса проявляют эффект антитело-зависимого усиления. Именно этот эффект является причиной возникновения тяжелых форм заболевания, способных привести к летальному исходу.

Таким образом, эффект антителозависимого усиления приводит к тому, что вакцинация против Эбола, коронавируса и гриппа может не только способствовать заражению этими инфекциями, но и вызывать цитокиновый шторм и иммунопатологии.

Резюме

Иммунология — одна из самых сложных и спорных областей медицинской науки. Несмотря на беспрерывные открытия и достижения в этом направлении, вопросов становится все больше и больше. А ответы при этом не всегда согласуются с реальностью.

Хорошо известно, что антитела, выработанные организмом после перенесенного заболевания, в случае одних определенных инфекций сохраняются чуть ли не на всю оставшуюся жизнь, а некоторые даже передаются потомству через молоко матери.

Тогда как иммунитет к другим вирусам оказывается очень неустойчив и исчезает через 2 недели или 2 месяца.
Откуда такое различие? Почему это происходит?

Еще Дарвин отмечал, что в природе все целесообразно. Природа мудра и у нее не бывает случайностей!

Думаю, что отгадку к этим вопросам надо искать в антителозависимом усилении инфекции.

Вероятно, что если выработанные организмом антитела не склонны к такому эффекту, то организм сохранят их в течение длительного периода, тогда как от антител, вызывающих усиление заболевания при взаимодействии с тем же самым серотипом, против которого они выработаны, или при перекрестных реакциях, пытается избавится, как можно скорее.

Но если мы вводим антитела (или заставляем вырабатываться) к той или иной инфекции туда (там), где их не должно было быть (моноклональная терапия, вакцинация, иммуномодуляторы, иммуностимуляторы и пр.), мы нарушаем все мыслимые и немыслимые законы иммунологии, и получаем в итоге, что получаем (цитокиновый шторм, дистресс-синдром, иммунопатологии, иммунодефициты и т.д.).

В данном контексте не очень важно, что это: конспирология или «горе от ума». Эффект одинаково губителен.
Думайте и не болейте, в наше время это тесно связано!

Автор: Кириченко Е.Н. – научный сотрудник МГУ, эксперт «Генократа», химик-генетик