Важный доклад СПЧ «Цифровая трансформация и защита прав граждан в цифровом пространстве 2.0»

Содержание

Введение
О каких проблемах цифровизации говорится в докладе
Как создается цифровая власть
«Серая зона» оборота данных
Цифровые преступления
Проблема «невидимок» в ИИ
Коррупционная ёмкость цифровой среды
DPI
Полезные материалы по защите ПД в эпоху тотальной цифровизации

Вышел доклад от СПЧ (Совет по правам человека) под названием «Цифровая трансформация и защита прав граждан в цифровом пространстве 2.0».

С докладом можно ознакомиться по этой ссылке: https://sovet-nko.ru/files/2025/06/doklad-spch-po-pch-v-tsifre-2.0-2025-06-27_15-54-14_624644.pdf?ysclid=mdfz9n8zzd319082591

doklad-spch-po-pch-v-tsifre-2.0-2025-06-27_15-54-14_624644-1_compressed

Эти шаги были сделаны в России в области цифровизации за последние годы:

Развитие цифровых сервисов для населения. К началу 2024 года более 90% государственных услуг предоставлялись в электронном формате через портал «Госуслуги». Количество пользователей платформы превысило 90 миллионов.
Внедрение технологий Индустрии 4.0 в промышленность. По данным Ассоциации инновационного развития, в 2024 году более 70% крупных российских предприятий уже использовали цифровые решения для повышения эффективности производства.
Рост использования дронов и беспилотных технологий в сельском хозяйстве. Технологии точного земледелия, такие как автоматизированный мониторинг полей и прогнозирование урожайности с использованием IoT и AI, помогают фермерам лучше управлять своими ресурсами и повышать эффективность работы.
Развитие инфраструктуры 5G и цифровых коммуникаций. Развитие инфраструктуры 5G стало одной из ключевых задач для цифровой трансформации России в 2024 году.
Использование блокчейна для защиты данных. В 2024 году многие российские банки и государственные структуры начали использовать блокчейн для предотвращения мошенничества и повышения прозрачности финансовых операций.
Цифровизация образования. В 2024 году большинство школ и университетов использовали смешанные форматы обучения, где традиционные оффлайн-занятия сочетались с онлайн-курсами и цифровыми платформами.

По официальным данным, за последние четыре года российские компании вложили в цифровую трансформацию более 4 млрд рублей, объём инвестиций вырос на 80%.

В докладе СПЧ отмечены факты нарушений в сфере оцифровки человека. И главный вывод экспертами озвучен как приговор гуманному обществу: цифровизация стала идеологией, угрожающей стране — такое мнение озвучено на канале Ирины Жильцовой.

Далее остановимся на наиболее значимых пунктах доклада.

Введение

В 2021 году Совет при Президенте Российской Федерации по развитию
гражданского общества и правам человека (далее – Совет) опубликовал
доклад, посвящённый проблематике соблюдения и защиты прав и свобод
человека и гражданина в условиях стремительной, часто форсированной,
цифровизации всех сторон жизни личности, общества и государства.

Доклад вызвал большой резонанс среди специалистов и впоследствии послужил концептуальной основой для разработки в 2022-2023 годах проекта Концепции обеспечения защиты прав и свобод человека и гражданина в цифровом пространстве РФ и плана действий («дорожной карты») по её реализации.

Совет исходит из доктрины «общественного договора», согласно которой правовое государство призвано обеспечивать для человека и гражданина одновременно и безопасность, и возможность полноценной реализации своих прав и свобод. В том числе – в информационной (цифровой) среде.

Пункт «общественного договора» зафиксирован в Конституции РФ и, применительно к реалиям информатизации (цифровизации), специально усилен отдельной конституционной поправкой 2020 года. Р

ечь идет о пункте «м» статьи 71, закрепляющем в федеральном ведении «обеспечение безопасности личности, общества и государства при применении информационных технологий, обороте цифровых данных»:

При должном использовании современные цифровые технологии могут
быть полезным и стратегически важным явлением. Они позволяют вывести управление государством, экономикой и развитием территорий на новый технологический уровень. Цифровая среда обладает серьезным потенциалом для вовлечения уязвимых групп населения в создание добавленной стоимости, в целом для накопления человеческого потенциала. Однако сейчас в России новые цифровые технологии внедряют безоглядно, без должных обоснований, в спешке, часто принудительно, методом «ковровой цифровизации».

Цифровизация публичного управления и городской среды уже приобрела
характер типичной бюрократической кампании, напоминающей «перестройку и ускорение» 1980-х годов, с лозунгами, шумовыми категориями, а также формальной «отчётностью с мест».

Сегодня граждане, общество в целом, бизнес и власть должны осознать,
что, наряду с наземной территорией, воздушным и водным пространством, средой нашей жизни и деятельности является информационное (цифровое) пространство. При этом отсутствует кодифицированный акт, который, – по аналогии с Правилами дорожного движения, земельным, воздушным и морским кодексами, – регулировал бы отношения и деятельность в цифровом пространстве.

Расплывчатость его виртуальных границ и неопределенность
применяемой юрисдикции (в совокупности именуемые трансграничностью) не должны приводить к ошибочному выводу о невозможности правового регулирования складывающихся в нем отношений.

О каких проблемах цифровизации говорится в докладе

проблема противоречия «идеологии цифровизации», «дискурса цифровизации» и ценностных, идейных основ нашего конституционного строя

Дискурс тотальной цифровизации по своим ценностным
установкам, пониманию человека, его природы и предназначения находится в непримиримом противоречии с ценностными основами российской культуры. Таким образом, идеология массовой, «ковровой» цифровизации, в ускоренном темпе, в том её виде, в каком она продвигается энтузиастами и проповедниками «цифры», представляет собой не только попытку легитимации происходящего в этой сфере, но и самостоятельную угрозу гражданскому и конституционному сознанию нашего общества.

радикальный технологический детерминизм

Глобальный характер и мощь цифровизации (НБИКС-революции), часто
кажущаяся, но впечатляющая эффективность ее «достижений» в отдельных
областях общественной жизни создают предпосылки для утверждения в
общественном сознании комплекса утопических представлений:

о возможности тотальной исчислимости, количественной редукции феноменов частной и общественной жизни человека;
о возможности полной предсказуемости и фактической
безальтернативности трендов общественного развития;
о возможности тотального контроля условий и параметров
человеческого и общественного бытия.

Принятие указанных представлений (которые в сумме можно обозначить
как радикальный технологический детерминизм) в качестве руководящих
принципов программирования общественного развития означает радикальную же дегуманизацию проектного мышления и проектной деятельности (например: отказ от поиска соответствия целей общественного развития структуре человеческой личности (экзистенции), вынесение человека, его классических и традиционных смысловых и жизненных установок за контур принятия решений о целях общественного развития и его методах).

«Образ будущего», соответствующий глобальной идеологии
цифровизации, проникающей извне в наше общество и сознание элиты в
формате пропаганды, футурологии, программ Давосского форума и
Всемирного банка, отдельных «международных стандартов» и пр., можно
изложить следующим набором формул:

1) человек, свобода и права человека – это исторически преходящие
ценности, «социальные конструкты». Их возникновение обусловлено
социально-экономическим и технологическим развитием, которое на
определённом этапе истории может потребовать отказа от этих ценностей (уже требует). Новые (в частности, цифровые) форматы жизни человеческих сообществ могут потребовать существенного переосмысления классических представлений о достоинстве личности, правах и свободах человека и гражданина, вплоть до полного отказа от них;

2) дальнейшее развитие человечества неизбежно предполагает
глубокую трансформацию исторически сложившихся человеческих сообществ (народов, государств, цивилизаций) под воздействием технологических факторов, а также – возможно – их селекцию и ранжирование, в зависимости, например, от способности реагировать на глобальные вызовы и угрозы, включаться в соответствующие глобальные кампании и планы действий; в том числе устаревшим и более ненужным становится понятие суверенитета
государств, наций, личности;

3) дальнейшее социально-историческое развитие связано с
радикальным усилением зависимости человека от новых технологий, а успешность развития обеспечивается максимально полным включением человеческих существ в логику и алгоритмику техносоциальных систем, максимальным отказом от рисков, связанных с человеческой свободой и стремлением к автономии;

4) будущее человечества и человеческих сообществ – это не открытый к
изменениям результат взаимодействия, сотрудничества и (возможно) борьбы автономных личностей и социальных сил, а предмет социальной инженерии со стороны технократической элиты, формирующей будущее по «заранее известным» планам и лекалам, с помощью технологий анализа данных и ИИ.

Как создается цифровая власть

Цифровая власть – особая, новая, она не создаётся обычными
механизмами делегирования власти и полномочий, такими как выборы, или
назначение, а возникает по факту получения доступа к данным и является фактически отдельной, «параллельной» ветвью социальной власти. Эту новую власть получают чиновники и их ИТ-специалисты (в том числе, в органах региональной и муниципальной власти), а также менеджмент и ИТспециалисты крупных частных ИТ-корпораций (к которым относятся цифровые платформы, производители смартфонов и операционных систем, интернетпровайдеры и мобильные операторы, операторы уличных камер, кредитные и страховые организации, прочие операторы персональных данных).

Параллельная «цифровая» власть в России и в мире остаётся слабо
регламентированной. В нашей стране она не укладывается и в рамки плохо
работающего на практике законодательства о персональных данных.

Эта власть сейчас проявляет себя как ей угодно, существуя в «серой зоне» или правовом вакууме.

Нужно заметить, что большинство менеджеров и специалистов, получающих эту новую власть по факту своего служебного положения или доступу к цифровым инструментам, не являются сотрудниками правоохранительных органов с соответствующим регламентом доступа к информации о частной жизни граждан, не дают присяги и не носят погоны.

Они, как правило – гражданские лица, не несущие серьёзной ответственности (в лучшем случае, свобода их действий ограничена Федеральным законом от 29.07.2004 г. № 98-ФЗ «О коммерческой тайне» и общими правилами о дисциплине труда), что создаёт риски утечки, продажи, разглашения данных и манипуляции ими в личных и корпоративных целях.

В случае реализации сценария «прихода нового цифрового класса» государственный аппарат превратится в статиста, не способного к содержательной деятельности по защите своих граждан. На чиновников всех уровней разработчиками, владельцами и операторами цифровых технологий будут накладываться те же правила и те же ограничения, что и на подавляющее большинство граждан.

Ограниченный «цифрой» чиновник, пусть и с некоторыми формальными полномочиями, вряд ли сможет обеспечить больше
цифровой свободы другим, чем есть у него самого.

Вывод неутешителен:

Фактическое наличие у «цифрового класса» скрытых («теневых»)
полномочий, возможностей и рычагов воздействия на граждан и общество – при почти полном отсутствии ответственности – создаёт большие риски для прав и свобод граждан России, а также для устойчивости «традиционной» государственной власти.

«Серая зона» оборота данных

В цифровом пространстве продолжается массовый, тотальный сбор
персональных данных граждан, в том числе биометрических (несмотря на
принятый в 2022 году федеральный закон, содержащий множество
ограничений на этот счёт).

Сбор персональных данных осуществляют частные цифровые платформы (социальные сети, поисковики, рекламные системы, мобильные операторы, провайдеры доступа в Интернет, интернет-СМИ, мессенджеры) и публично-правовые образования. Часто такой сбор данных производится в бесконтактном режиме, без согласия и даже без ведома
человека (особенно это касается городского видеонаблюдения, съёма данных с устройств мобильной связи, журналов доступа в Интернет, истории посещения сайтов и поисковиков).

Можно сказать, что данные собирают все, кто может до них дотянуться,
несмотря на требования законодательства о персональных данных:

данные собираются цифровыми платформами не для решения
конкретной задачи, а «вообще»;
данные сливаются в единые, гигантские базы с максимально полными «профилями» граждан;
данные не удаляются после выполнения конкретной задачи, а хранятся «вечно»;
данные собираются для «профилирования» граждан, которое
представляет собой систематический и целенаправленный процесс сбора, фиксации и классификации данных, относящихся к отдельным лицам (или социальным группам).
Автоматизированное алгоритмическое профилирование
в эпоху «больших данных» позволяет формировать детальные и точные профили на каждого гражданина на основе интеллектуального анализа данных, собранных из различных источников.

Основной объем оборота больших пользовательских данных (биометрия,
геоданные, данные о транспорте, производстве, движении отдельных граждан и масс людей, финансовых транзакциях граждан и юридических лиц, частных покупках, коммуникациях и др.), собираемых хозяйствующими субъектами и публично-правовыми образованиями продолжает оставаться в «серой правовой зоне».

Гигантские массивы данных о гражданах собираются и вычисляются без их согласия (и даже осведомлённости о факте сбора), а затем многократно копируются, передаются, перепродаются, используются для рекламы, слежки, манипуляции, «скоринга» (в основном в скрытом режиме, но иногда и совершенно открыто).

Данными своих клиентов практически открыто торгуют мобильные
операторы, предоставляя желающим данные о местоположении, покупках,
сообщениях своих абонентов широкому кругу корпоративных клиентов. Между тем, абоненты сотовых операторов платят им за связь, но не делегировали им полномочия дополнительно зарабатывать на своих персональных данных и вмешиваться в личную жизнь.

Другой яркий пример – заблокированный в 2025 году телеграм-бот «по пробиву» персональных данных «Глаз Бога», который за годы своего существования собрал сотни тысяч подписчиков и зарабатывал десятки млн. руб. в месяц16. Более того, данный инструмент был популярен и у рядовых сотрудников правоохранительных органов, позволяя им получать важную информацию о фигурантах дел без бюрократической волокиты.

Цифровые преступления

Цифровая среда не снижает, а повышает риски совершения преступлений
по следующим причинам:

лёгкость совершения преступлений. Для кражи данных, шантажа и пр. достаточно нескольких кликов мышкой, не требуется и высокой квалификации (достаточно владения смартфоном или компьютером на уровне базового пользователя и наличия доступа к данным);
лёгкость сокрытия следов преступлений. Цифровые преступления практически невидимы, у большинства населения и даже у правоохранителей нет эффективного способа для обнаружения преступников. Более того, преступник с достаточным уровнем квалификации и доступа к данным может
после совершения преступления уничтожить следы доступа к данным, ведь это просто текстовые файлы журналов работы серверов и приложений;
отсутствие корпоративного (профессионального) осуждения. Лишь самые вопиющие нарушения закона и морали (такие, как распространение детской порнографии) получают выраженную негативную оценку интернетсообщества и профессиональных кругов (блогеров, SMM-щиков, рекламораспространителей, журналистов и др.).
отсутствие неотвратимости. Несмотря на принятые в 2024 году
поправки, ужесточающие ответственность хозяйствующих субъектов за утечки и продажу данных, в правоприменительной практике по-прежнему отсутствуют примеры наказания физических лиц, организующих кражу персональных данных. Напротив, общественный резонанс вызывают случаи, когда утечка базы данных в миллионы пользовательских строк обходилась компании в несколько десятков тысяч рублей административного штрафа. Вследствие этого кибермошенники и коррумпированные инсайдеры продолжают оставаться
уверенными в своей безнаказанности.
– сбор, хранение и использование персональных данных в «серой правовой зоне» приводит к тому, что эти данные фактически стали товаром. В России по-прежнему можно купить все данные на конкретного гражданина за несколько тысяч рублей.

Проблема «невидимок» в ИИ

Системы ИИ, массово и систематически внедряемые в государственное
управление, управление городской средой, транспорт и т.п., в подавляющем
большинстве представляют собой «чёрный ящик», в котором невозможно
увидеть причины принятия решений и провести надёжный аудит алгоритма.

Обнаружить наличие случайных или чаще умышленных «закладок» в такой
системе, основанной на предварительном автоматическом обучении
нейронных сетей на массивах образцов («датасетах») – значительно сложнее, чем при поставке традиционных ИТ-систем, основанных на прозрачных алгоритмах и правилах.

Это позволяет разработчику или поставщику при поставке предобученной системы ИИ закладывать в неё «невидимок» – объекты, которые не распознаются системой и обходят её правила.

Например, уже сейчас поставщики систем распознавания лиц для домовых
(подъездных) камер предлагают сделать отдельного жильца «невидимым» для городской системы распознавания лиц.

Есть также криминальная услуга по превращению номера автомобиля в «невидимку» для дорожных камер ГИБДД, в результате чего на этот номер перестают приходить штрафы за нарушение ПДД. Заметим, что услуга на рынке есть, а о случаях пресечения такой деятельности и наказания виновных по-прежнему ничего не слышно.

Коррупционная ёмкость цифровой среды

Вопреки заверениям идеологов тотальной цифровизации, цифровая
среда не снижает возможности коррупции, а расширяет их, поскольку:

1) позволяет эффективно скрывать следы коррупционной активности
(стирать журналы доступа и т.п.), в том числе, путём проведения расчётов за
коррупционные услуги анонимно и трансгранично (например, при помощи
криптовалют);

2) «ретуширует» факт причинения вреда людям, поскольку у
мошенников и коррупционеров, оперирующих в цифровой среде, возникает
принципиальный, «встроенный» конфликт восприятия пользователя цифровых систем не как личности с её интересами и правами, а как «цифрового конструкта», вектора из вычисленных маркетинговых и поведенческих коэффициентов, который не имеет права на справедливость и человеческое отношение;

3) снимает ответственность, поскольку внедрение систем ИИ, которые в
формате «чёрного ящика» якобы беспристрастно решают судьбу людей
(зачастую в очень важных для них ситуациях: получения кредита, участия в
образовательной олимпиаде, трудоустройстве и пр.), позволяет коррупционеру иметь совершенное прикрытие для продажи услуг по «подкрутке» любых цифровых оценок и рейтингов («ведь это ИИ решил!»).

А вообще стоит вспомнить еще об одном понятии.

DPI

Что такое аббревиатура DPI? Digital Public Infrastructure, «цифровая общественная инфраструктура».

Возможно, вы читали о радостях DPI, просматривая веб-сайты Организации Объединенных Наций, Всемирного экономического форума, Фонда Рокфеллера, Фонда Билла и Мелинды Гейтс и других благотворительных резервуаров международного альтруизма, посвященных созданию безопасного, удобного, справедливого, инклюзивного и чрезвычайно устойчивого мира.

Вот как Программа развития Организации Объединенных Наций описывает DPI::

Цифровая общественная инфраструктура (DPI) — это общее средство для достижения многих целей. Она является важнейшим фактором цифровой трансформации и помогает повысить качество предоставления государственных услуг в масштабе. При правильном подходе и реализации она может помочь странам в достижении национальных приоритетов и ускорении достижения Целей в области устойчивого развития.

Правительства, доноры, частный сектор и гражданское общество имеют возможность формировать его – присоединяйтесь к нам!

Теперь перейдем к определению Фонда Рокфеллера:

DPI — это цифровой подход, который позволяет выполнять важнейшие функции в масштабах всего общества для содействия экономическому и социальному росту для всех, а не только для тех, кто может позволить себе доступ.

Его непосредственное применение множество, включая экстренные выплаты климатическим беженцам через мобильные телефоны, немедленную телемедицину и доступ к записям, цифровое удостоверение личности, которое ускоряет доступ к социальным пособиям, и многое другое.

Вот как Фонд Билла и Мелинды Гейтс объясняет эту полезную цифровую инициативу:

Когда пандемия COVID-19 ускорила цифровую трансформацию во всем мире, она подчеркнула разницу между сильной и слабой цифровой инфраструктурой. У стран есть узкое окно для обеспечения наличия цифровых сетей, которые безопасно и эффективно предоставляют экономические возможности и социальные услуги всем жителям. Это цифровая общественная инфраструктура.

И последнее, но не менее важное: горячий взгляд Всемирного экономического форума на DPI:

Цифровая общественная инфраструктура имеет решающее значение для решения важных глобальных проблем, таких как изменение климата и потребность в оперативном и эффективном государственном финансировании. […]
Подход, ориентированный на инфраструктуру, с использованием DPI обещает нам представить инклюзивное цифровое будущее, которое использует возможности общества, правительств и бизнеса, оставаясь при этом инновационным, контекстуально релевантным и масштабируемым для обслуживания людей и нашей планеты.

DPI в идентификации и платежах значительно сократили кривую внедрения и включения.

В тему старая запись на сайте Кремля:

Необходимо повысить роль развивающихся экономик в международных финансовых институтах, включая МВФ и Всемирный банк, использовать ресурсы этих организаций в интересах развития действительно нуждающихся стран и регионов, а не в конъюнктурных политических целях.

Мы готовы к совместной работе по решению этих актуальных задач в рамках «двадцатки», а также других международных институтов, в том числе в объединении БРИКС, вес и влияние которого, конечно, растёт, это очевидно, особенно с учётом процесса его расширения.

И конечно, наша страна будет и далее вносить свой вклад в сбалансированное достижение Целей устойчивого развития, сохранение климата и биоразнообразия нашей планеты, цифровую трансформацию мировой экономики, обеспечение продовольственной и энергетической безопасности.

Отмечу, что в России уделяется приоритетное внимание развитию цифровой общественной инфраструктуры и укреплению информационной безопасности. Кстати, у нас уже большинство государственных услуг населению предоставляется в электронном виде.

Как ответственный участник глобальных усилий по борьбе с изменениями климата Россия планирует выйти на углеродную нейтральность не позднее 2060 года. Для этого используется весь доступный и эффективный инструментарий по сокращению парниковых выбросов: и атомная энергетика, и гидроэнергетика, наращивание поглощающей способности лесов, экологически чистые технологии во всех секторах экономики.

В.В. Путин

Москва, цифровая инфраструктура в 2024 и глобальный цифровой концлагерь

Владимир Путин объявил еще на ноябрьском саммите G20, что «развитие цифровой общественной инфраструктуры» является «приоритетом» для Российской […]

redko-da-metko.ru

Мы уже не первый раз возвращаемся к тому факту, что многие страны взяли на себя обязательство в выполнении единой программы ООН по целям устойчивого развития. Принимает в этой участие и Россия.

За риторикой, как уже подробно разбирали, скрывается реальная цель: усилить и консолидировать силу и авторитет “режима глобального управления” и использовать угрозы — как реальные, так и воображаемые — для продвижения гегемонии режима.

В этой статье Иэн и Уитни рассматривают центральную роль цифровой идентификации (ЦУР 16.9) в этом начинании.Именно эту идентификацию сейчас продвигают многие страны, включая Россию.

Общая цель ЦУР16 заключается в укреплении режима ООН. ООН признает, что ЦУР16.9 является наиболее важной из всех ее целей. Режим утверждает, что это необходимо для достижения множества других ЦУР.

На первый взгляд ЦУР16.9 кажется относительно безобидной:

К 2030 году обеспечить легальную идентификацию для всех, включая регистрацию рождения

Но, как всегда, когда речь заходит об устойчивом развитии ООН, все не так, как кажется на первый взгляд.

ЦУР16.9 предназначена для внедрения централизованно управляемой глобальной системы цифровой идентификации (digital ID). В сочетании с другими глобальными системами, такими как совместимые цифровые валюты центрального банка (CBDC), это может затем использоваться для мониторинга нашего местонахождения, ограничения нашей свободы передвижения и контроля нашего доступа к деньгам, товарам и услугам.

Где это сейчас реализуется? Правильно — практически везде.

Повсеместное внедрение цифровой идентификации SDG16.9 позволит режиму глобального управления G3P создать всемирную систему поощрения и наказания. Если мы примем планируемую модель цифровой идентификации, это в конечном итоге поработит нас во имя устойчивого развития.

Почему все страны (включая Россию) слились в порыве единой цифровой идентификации

Мы уже не первый раз возвращаемся к тому факту, что многие страны взяли на себя обязательство в выполнении единой программы ООН по целям устойчивого […]

redko-da-metko.ru

В общем и целом мы давно существуем в «биполярном» состоянии: с одной стороны мы постоянно пытаемся достичь «устойчивого цифрового суверенитета», с другой забываем, что такая программа изначально создавалась на том же западе и ей уже много лет.

Этот доклад СПЧ позволяет трезво посмотреть на происходящие процессы и понять, что достигать суверенитета там, где мы его постоянно теряем — действительно сложная задача. И выполнима ли она при нынешний темпах оцифровки всего и вся?

Полезные материалы по защите ПД в эпоху тотальной цифровизации

Источники: